Kvakin

Я проснулся посреди ночи и вспомнил про тухлый суп в холодильнике.
Он стоял там месяц, я всё обещал съесть, но как-то забывал. Страшно было даже смотреть под крышку, но тетка заглянула и устроила такой скандал, какого не было уже лет пять. Я поклялся выкинуть суп немедленно и опять забыл. До утра надо избавиться от супа, иначе тетка меня уничтожит.
Я прокрался на кухню, открыл холодильник и посмотрел на кастрюлю. Стояла она какая-то цельная, правильная, словно и не было внутри сгнившей курицы и разумных уже макарон.
Я надел на руки сверхпрочные пакеты для выпечки и осторожно вытянул немного пованивающий этот биореактор наружу. Сразу отнесу на мусорку, целиком. Кастрюля очень старая, в одном месте даже проржавевшая, в любой день потечет. Надо избавляться от старых вещей, если даже суп в них протухает, выделяет поди окислы какие-нибудь ядовитые, убивает нас всех незаметно.

Недавно я провел на чердак отопление, теперь можно не только летом сидеть, но и в остальные времена года.
– Что делать будем? – спросила Нора.
– Мы же договорились обсуждать здесь ненужные события и явления, такие, о которых мало кто говорит из-за бытового равнодушия.
– А, точно, я уже забыла.
Проблематика ненужных явлений заключалась в том, что большинство думает, будто все интересные вещи придумывают там, где цивилизация, где люди какие-то особенные, короче, в богемных слоях Москвы и Петербурга. Я и сам так всегда считал, а потом мне надоело. Я описал Норе перспективы бытия без оглядки. Девушка воодушевилась, но последний раз на чердаке мы заседали в октябре, и с тех пор все позабыла. Сейчас, стало быть, вспомнила.
– Предлагай тему, – сказала Нора.

– Хорошо еще хватило ума не спрашивать изопропиловый спирт в аптеке, – сказала Нора.
– И обойтись вместо сухого льда обыкновенной сосулькой.
– Сейчас придем, ты детектор аккуратненько положишь в печь и сожжешь.
– Хорошо.
– Главные треки – они в голове, Лягушкин. Ни господин Бубцов, ни даже сам Бубырников не могут запретить.
– Тише ты. Не произноси такие фамилии.
Я оглянулся.
– А паранойи не надо. Ты ничего не сделал, ну собрал детектор элементарных частиц. Кто знал, что нельзя собирать? Ролик из ЦЕРН-а тогда еще не был запрещен. Указание Бубцова обратного действия не имеет.

Я шел в магазин за лампочками, когда зазвонил мобильный телефон. Номер был незнакомым.
– Алло! – сказал я.
– Здравствуйте. Меня зовут Рональд Джонг, я заблудился в вашем лесу, помогите.
Я удивился и обрадовался. Не каждый день автор старинного архиватора под MS-DOS плутает неподалеку.
– В каком лесу? Вышку сотовой связи видите?
– Да-да, рядом с факинг вышкой. Только не знаю, в какую сторону идти.
– Ждите двадцать минут.
Я бросился домой, надел валенки, старую советскую шубу из пластика, кинул в котомку ломоть сыра, две бутылки водки и побежал в лес.
Рональд Джонг стоял под вышкой с ноутбуком на плече и дрожал от холода.

Утром я пришел к зданию Администрации по вызову. У меня болело ухо, но в поликлинике сказали, что уровень повестки слишком высок, чтобы получить освобождение.
– Я глохну или что?
– Перепонка уже не эластична.
– Почему так рано эластичность кончилась?
Врачиха ничего не ответила, только махнула в окно, за которым виднелся двор мастерской церемониальной геометрии. Там собирали гробы и обтачивали обелиски.